По следу скорпиона - Страница 135

135

Ильза скоро отвлеклась, утратила всякий интерес к вопросу. Зато Хельги выслушал очень внимательно, а потом вынес вердикт:

– Надо же, какая нелепая теория!

– Почему нелепая? – без особых эмоций осведомился рассказчик. Он решил больше ничему не удивляться.

– Конечно, нелепая. Никакой критики не выдерживает. Сам посуди: сидели ваши предки на деревьях глупые – слезли и вдруг поумнели. С чего бы это? Стали коллективно охотиться и использовать орудия труда для разделывания туш? А зачем им вообще приболело охотиться, если они от природы были растительноядными? Саванна – это как степь, да? Там пищи полно! Огромным стадам копытных еды хватает, а мелким древесным тварям мало показалось? А выпрямились почему? Из травы выглядывали? Ничего себе трава была! Ешь – не хочу! И вообще, по этой версии, всякие сурки и суслики тоже должны ходить на задних лапах постоянно, они ведь тоже из травы выглядывают. И с какой радости редуцировался волосяной покрав? Климат постоянно холодает, а твои предки лысеют. Где логика? Сразу видно: давно у вас температуры не понижались, если такую глупость сочинили! Когда мороз завернёт, хоть десять шкур напялишь – всё равно впору самому шерстью обрасти… Ты мне вот что скажи: это единственная ваша теория? Другой, более рациональной, нет?

Макс напряг память. Вроде что-то когда-то читал… Вспомнил!

– Есть! Некоторые ученые считают, что предки людей жили в воде, на отмелях. Но это неофициальная гипотеза.

Хельги надолго задумался, а потом торжественно объявил:

– Точно! Теперь все сходится! Вот слушай. Для того чтобы выработался коллективный разум, нужна очень веская предпосылка. Очень, очень веская. Если ваши предки обитали на деревьях и питались, соответственно, преимущественно растительной пищей, а потом из-за сокращения площади лесов перешли к наземному образу жизни в богатой растительностью степи – у них не было причин для перехода на белковую пищу как основную. Не было нужды охотиться, совершать коллективные действия, соответственно, разум зародиться не мог. Но если они вели полуводный образ жизни – тогда все иначе! Изначально их пища была преимущественно белковая – рыба. Мог иметься и опыт коллективных действий – сообща ее ловили. Наступившее похолодание привело к аридизации климата… Аридизация – это осушение! Еще и ты, Брут неграмотный, на мою голову! Короче, водоемы пересохли, предки вышли на сушу. Но пища им требовалась по-прежнему белковая. И пришлось им, бедным, в принципиально новой среде обитания, в стрессовых условиях предпринимать коллективные действия, причем такие, к которым они были физически не приспособлены. Тут появилась необходимость и в интенсивном обмене информацией, и в орудиях труда. Это и стало толчком для развития разума! Кстати, полуводная гипотеза объясняет и отсутствие шерстяного покрова – у водных млекопитающих он нередко редуцирован, и способ копуляции… А вот не скажу! Сам догадывайся!.. И с прямохождением все понятно. Изначально бродили на задних лапах по шейку в воде, на сушу переселились, а способ локомоции сохранился… А кто тебе сказал, что у них не было перепонок? Может, и были, по костям трудно определить… Как и куда делись? Редуцировались! По-твоему, шерсть имеет право ни с того ни с сего исчезнуть, а перепонки по объективным причинам – нет?! – Демон взглянул на Макса так грозно, что у того отпало всякое желание оспаривать права перепонок. – Да, вот еще что! Случайно не знаешь, в каких фациях обычно находят ваши ископаемые останки?

Формулировка вопроса заставила Макса вздрогнуть. Но после того как магистр Ингрем популярно объяснил, что фации – это пласты осадочных пород, формировавшихся в определенных условиях среды, ему вдруг припомнилась душераздирающая сцена: самка первочеловека тонет в бурных водах, и там, в речных отложениях, покоятся ее бренные косточки…

– Вот видишь! – торжествовал Хельги. – Только ваше магическое око наврало. Она там не тонула, а, наоборот, обитала. Согласен?

Макс покорно кивнул. Даже если бы он и имел желание спорить, все равно не смог бы, – слишком слабо разбирался в вопросе. Зато сильфиду это никогда не останавливало. В пику Хельги она на ходу сочинила теорию о подземных обезьянах и принялась азартно ее отстаивать.

– Почему первобытные люди жили в пещерах? Из недр вылезли! Замерзли и решили, что повыше будет теплее. Помните, Ильза думала, что в горах тепло, потому что ближе к солнцу? Архаичное мышление! Как у предков! А питались под землей чем? Охотились, разумеется. Вылезут ночью, наловят добычу покрупнее, чтобы часто вверх-вниз не бегать, и жрут потом всю неделю. А разум откуда? Так ведь пещер на всех не хватило, а без крыши над головой жить не привыкли. Пришлось строить дома, вот в процессе и поумнели. И вообще… На деревьях обезьяны есть? Есть! На равнинах тоже. Даже в воде есть, вернее, были. На Аддо водились, в горячих источниках. А под землей – нет! Отчего? Да оттого, что все до единой переродились!

Бедный Хельги только что в голос не стонал, сраженный ее демагогией. Девица и сама прекрасно понимала, что несет чепуху, но продолжала из принципа. Такая уж у нее была натура, ничего не поделаешь.

Главная же виновница дискуссии, казалось бы совершенно отвлекшаяся от темы, вдруг торжественно объявила:

– И все это неправда! Человека сделали боги. Из глины.

– Неужели? – тут же завелась Энка. – Тогда почему люди на обезьян похожи?

Но и Ильза больше не была той робкой, бессловесной сироткой, что повстречалась им два года назад. Теперь она умела отстаивать собственное мнение.

135